Елена Ивановна Малютина, неунывающий человек, ребенок войны, рассказала нашей газете историю своей нелегкой жизни
Несмотря на почти полные 95 лет, Елена Ивановна сохранила хорошую память, ясный ум и прекрасно поставленную речь. Вот что она поведала.
Рассказ от первого лица.
Я местная, родилась в 1930 году, в Челябинской области, в Чесменском районе, в селе Тарутино. Папа умер, когда мне только одиннадцать месяцев исполнилось. А у мамы нас было семеро детей. Она — женщина неграмотная, даже расписаться не умела, но ничего, вырастила всех.
В Тарутино мы не остались, потому что коллективизация только-только прошла, и папа заболел. Умирая, он сказал маме: «В колхоз не вступай, переезжай уж как-нибудь к совхозу. Там деньги на руки дают, а в колхозе только палочки ставят. Тебя обманут» . В ближайшем Троицком зерносовхозе жил троюродный папин брат, туда мама сначала старших сыновей послала, а потом и сама отправилась, пешком конечно.
Пришла, обсудили вопрос переезда. Управляющий сразу сказал, что квартир нет. Мама попросила наш дом-пятистенник (дом, у которого не четыре несущих стены, как у стандартных, а пять, одна дополнительная разделяет строение изнутри на две, обычно неравные, части) перенести.
Дом разобрали, перевезли, однако, во время путешествия он резко уменьшился в размерах. Когда построили остались маленькая спаленка и комнатка. Даже сеней не было. И накрыть крышу нечем было, всё растащили по пути. И вот на улице дождь, и у нас дождь; на улице дождь кончился — а у нас всё ещё льет. Ну, мама не сидела сложа руки, пришла как-то с работы, собрала нас всех вечером, говорит: «Давайте, ребятишки, собирать листья, пока осень, и ссыпать на потолок, да сверху золой покрывать будем. Чтобы тепло было». Потом раскопали яму, привезли соломы, сделали снопы, и соломку с глиной мешали, топтали — ставили на крышу. Так потихоньку и обжились. Мама и сенцы сама сделала. Тальник когда рубили, она колышки в землю вкопала и между ними переплетала. Совсем хорошо у нас стало тогда.
Забот всегда хватало. Когда в школу пошла в 1937 году, вроде полегче стало.
В 1940 году, правда, мама тяжело заболела — протравливала зерно, тогда вся бригада слегла. Брату моему, Пете, оставшемуся с нами за хозяина, было всего 16 лет, он маму выхаживал, выпаивал молоком. Она и встала.
В 1941 году мне 21 мая исполнилось 11 лет, а 22 июня, ровно через месяц, война началась. Во время фронтовых лет все работали много. И мы, дети, тоже. После школы конечно, а часто и вместо школы. Вот на январских каникулах, помню, собрали нас на заготовку леса. В Боровую Санарку (село). Километров 25 от нашего отделения. Мальчишки с пилами, а девочки с топорами. Парни валили деревья, а мы сучья обрубали. А в штабель-то складывали как муравьи, все гамузом (все вместе).
А так-то я всю войну проработала в совхозе на зерне. С апреля месяца, как только снег растает, надо копны соломы выжигать. Собираемся с вилами, с нами классный руководитель. Одну копну зажжет, а мы на вилах огонь переносим от горящей копёнки к другим. Уроки-то особо учить некогда было. Электричество ещё не провели. Лампой керосиновой светили. У нас хорошая была, с головкой, со стеклом. Называли её «пузырь». Под «пузырем» и занимались.
Одежонка плохонькая была. Босыми почти всегда бегали. Вот как только снег пойдет, обычно в конце октября, земля холодная — ходили в колодках деревянных, потому что нечего было обуть. Ну а в седьмой класс-то я пошла уже до середины зимы в брезентовых туфлях со старшей сестры, и мама мне чулки шерстяные связала. Школа в трех километрах всего была от нашей заимки, в Центральном отделении совхоза.
С едой тоже было туго. Вместо хлеба — лебеда, картошка. Муки взять негде. А лебеда же острая, после неё всё внутри болит. Бывает, что и изнутри сильно поранит — кровь идет.
Продолжение статьи читайте на станицах печатной версии газеты «Советское село» от 10 мая 2025 года.
Михаил ЯХИН
Фото: sovselo.ru
Купить газету можно в ближайшем магазине . И, конечно, вы всегда можете приобрести любой номер текущего года в офисе редакции по адресу: с. Варна, ул. Советская, 135 «Б».
